С пионерским галстуком связана ещё одна история.
Дело было летом 1981-го года, когда третий класс уже закончился и свежеиспеченный пионер Серёжа Уткин готовился пойти в класс четвёртый. Летние каникулы я, как обычно, болтался в городе. Окрестности Тверской улицы, включая Смольнинский сад и закоулки Таврического парка, были излазаны вдоль и поперёк. Зона охвата моих прогулок постепенно увеличивалась, в качестве средства передвижения все чаще использовался транспорт общественный.
Из-за чего в этот раз меня понесло в неизведанные края уже не помню. Скорее всего, в кармане завелся неожиданный полтинник. В смысле, пятьдесят копеек. Которые настоятельно требовали пустить их в оборот. Проще говоря, приспичило купить что-нибудь ненужное. А что? Обожраться мороженым или пирожками? Неинтересно. Просадить в игровых автоматах или на аттракционах Таврического парка? Десять минут сомнительного веселья того не стоят. В кино идти неохота, да и хорошие фильмы там нечасто показывают…
Оставалось заглянуть в игрушечный магазин. Но вот беда: ближайший магазин на Суворовском проспекте закрыли и, похоже, навсегда. Куда бедному школяру податься?
– Съезди в ДЛТ, чего тут думать? – присоветовал кто-то из приятелей.
В Доме ленинградской торговли я бывал один раз. В старой школе талончики на школьную форму выдавали с меткой Гостиного двора, а талоны новой полагалось отоваривать в ДЛТ. Есть такие, кто не слышал про талоны на форму? Теперь знайте: та нелепая форма, которую вы видели в старых советских фильмах, продавалась исключительно по талонам. А вы думали, что просто пришёл и купил форму? Не, ребята. Как завещал великий Ленин, социализм — это учёт. Правда, есть версия, что это неточная цитата, полностью фраза звучит так: "Социализм – это учёт всего того, что не успели скоммуниздить!" Как бы то ни было, а в августе восьмидесятого мы тоже получили красивую бумажку с приглашением в универмаг ДЛТ. За год учёбы я напрочь забыл где это ДЛТ находится и как до него добираться. В ответ на эти слова приятель снисходительно хмыкнул и ткнул пальцем в сторону автобусной остановки:
– Садишься на "двадцать шестой", у него конечная остановка напротив универмага.
Просто для справки: Дом ленинградской торговли по сию пору находится на Большой Конюшенной улице, в советские времена – улице Желябова. Самый простой способ доехать от Тверской до Желябова это сесть на троллейбус №5 или №7 и проехать всего-то десять остановок. На дорогу уходило минут двадцать максимум.
Но мы ж лёгких путей не ищем! Поэтому я дождался, когда к остановке приползет жёлтая кишка "Икаруса" с табличкой "26" на лобовом стекле. Сели, поехали…
В отличие от троллейбусов, "двадцать шестой" петлял будто заяц, запутывающий следы. Покрутившись в закоулках в районе Литейного, автобус выгреб на улицу Пестеля, переполз по мосту через Фонтанку и неспешно потрюхал мимо Летнего сада к Марсовому полю.
Лучше бы я тогда смотрел в другую сторону! При виде гранитных глыб мемориального кладбища меня вдруг накрыл приступ пионерской сознательности и советского патриотизма. Фиг его знает почему, но в голове колом засела мысль, что я должен немедленно, вот прямо сейчас прийти на могилы революционеров, встать над плитой с именем Коти Мгеброва-Чекана и отдать пионерский салют.
Сейчас самому смешно и стыдно. Чего накатило вдруг такое? Вон под боком памятник юным героям обороны Ленинграда, мимо стенда с портретами Володи Дубинина, Зины Портновой и Лёни Голикова чуть не каждый день ходил. И ничего! А тут прямо религиозно-фанатичный экстаз какой-то…
Из автобуса я не выскочил лишь потому, что был в совершенно непарадной рубашке и без галстука. Не застал я те времена, когда пионеры круглосуточно таскались в галстуках. Впрочем, может где-то и были такие, но в Питере я их не встречал. Пионерский галстук был элементом школьной формы – и только. Поэтому я докатился до конечной остановки, рысью проскакал по первому этажу ДЛТ и рванул обратно. Купил чего или остался при своём полтиннике уже не помню. Скорее всего, уехал без покупок, потому что патриотический зуд свербел всё сильнее.
Прискакал на остановку, дождался автобуса. Когда проезжали мимо Марсова поля, в мозгу почему-то крутилось "Дремлет притихший северный город", а по коже ползли мурашки величиной с горошину. Всю дорогу до дома хотелось крикнуть водителю "Что вы плетётесь? Гоните до Тверской без остановок!"
Наконец, приехали. Вылетев из автобуса, я пронёсся по двору-колодцу, взлетел на второй этаж, распахнул дверь квартиры и проскакал в свою комнату. Метнулся к тумбе с бельём и…
Вот бы поглядеть на мою физиономию, когда я обнаружил, что в чистом белье форменной белой пионерской рубашки нет. И просто светлой рубашки тоже нет. Из белой одежды в ящике тумбы нашлась только футболка, но на роль парадной пионерской формы она не годилась.
Церемонию отдачи салюта на могиле юного революционера Коти пришлось отложить. Сперва выяснилось, что из парадной рубашки я уже вырос. А затем и пионерско-религиозный зуд куда-то исчез. Через две недели я совершенно спокойно проезжал мимо Марсова поля. Там и без меня каждый год десятки новых пионеров принимали. С цветами, торжественными обещаниями и салютами…

- сразу в цитатник  [x]
- редактировать  

Понравилось? Поделись с друзьями: